Дятел

Стоят не шелохнясь и дуб, и береза,

Лишь снег под ногами скрипит от мороза;

Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,

И дятел дуплистую иву долбит.

К Рылеев

Мы славные артисты, на всем играть умеем –

У нас есть кларнетисты,

А также и флейтисты;

Вот например, вот например,

Вот вам барабан!

Из детской песни

На свете много есть разных удивительных музыкантов, но самый удивительный из них тот – и вы, конечно, со мной согласитесь, – который умеет барабанить носом по сухой палке и притом барабанить так громко, что его иногда бывает слышно чуть ли не за версту… Этого удивительного музыканта вы можете слышать в весеннее время, по утрам (изредка также и в ясные, теплые осенние дни), почти в каждом лесу и даже в большом парке.

Отправившись в хорошее весеннее утро в ближайший лес для прогулки или для того, чтобы собрать себе букетик ранних весенних цветов, вы с наслаждением вдыхаете в себя свежий лесной воздух и прислушиваетесь к разнообразным голосам птичьего мира. Вдруг над вами с высоты зеленого свода древесных ветвей раздается громкое «эррррррр…», подобное короткой барабанной дроби. Еще и еще повторяется эта странная музыка, и, как бы в ответ на нее, издали доносится такое же «эррррр…».

Постарайтесь всмотреться повнимательнее в вершины окружающих вас деревьев (хорошо, если у вас при этом имеется бинокль), и вы увидите самого музыканта – дятла, прицепившегося к сухому, лишенному коры, суку или к торчащему зубцу сухой, обломанной вершины дерева, на котором он и выбарабанивает свою оригинальную музыку. С неимоверной быстротой и силой ударяет дятел своим клювом по сухому дереву, вызывая из него звуки, которые так приятно звучат для уха человека, любящего лесную природу. Но еще приятнее должны звучать они в ушах подруги дятла: ведь для нее, собственно, дает он свой концерт, и она нередко подлетает в это время к своему дружку, как бы благодаря его за доставляемое ей удовольствие. Но случается также, что на барабаненье одного дятла прилетают другие дятлы-самцы, и тогда дело неминуемо заканчивается взаимной потасовкой.

Для того чтобы так громко барабанить клювом по сухому дереву, конечно, нужно иметь очень крепкий клюв, да и не только клюв, но и череп. И действительно, как тот, так и другой устроены у дятла настолько крепко и прочно, что он не только без особенного труда может разбивать скорлупу лесных орехов, но даже выдалбливает в здоровом дереве большие углубления не хуже любого плотника. Этого, кроме дятла, не в состоянии сделать ни одна из прочих наших птиц.

Еще дятел – великий мастер лазать по деревьям. Прилетев на нижнюю часть древесного ствола, он быстро, короткими скачками, поднимается вверх по стволу, грациозно откинув назад голову, шею и грудь, хвостом же упираясь в шероховатую поверхность коры. При этом он поднимается не по прямой линии, а всегда по винтовой (спиралью), вокруг ствола дерева.

Дятел проводит большую часть своей жизни в лазании по деревьям; он лазает гораздо больше, чем летает. На землю же большинство наших дятлов спускаются весьма редко и двигаются по ней очень неуклюже. Спускаться по дереву вниз головой (как это, например, делает поползень, о котором у нас речь будет впереди) дятел не может.

Главным орудием для лазания служат дятлу его лапки, два пальца которых обращены вперед, а два назад и снабжены большими, сильно изогнутыми и очень острыми когтями. Но, кроме того, весьма важным подспорьем для искусного лазания является еще и хвост дятла, состоящий из очень крепких, пружинистых перьев. Прицепившись острыми когтями своих лапок к коре древесного ствола, дятел тотчас же прижимает к дереву свой пружинистый хвост, который таким образом служит ему опорой и вместе с тем как бы пружиной, помогающей ему отталкиваться при движении вверх по стволу. В первый раз, когда вам попадется в руки какой-нибудь дятел, обратите внимание на его интересный хвост. При этом вы непременно увидите, что нижняя сторона хвоста сильно потерта; нередко на ней можно найти даже прилипшие к перьям кусочки смолы, если, например, дятел был убит или пойман в сосновом или в хвойном лесу.

Дятел – самая лесная из всех лесных птиц. Что для рыбы вода, для ласточки воздух, в котором она кружится целый день, то для дятла – лес.

Любо в море рыбоньке,

Любо в небе ласточке,

А мне, добру молодцу,

Любо во сыром бору,

В лесу-дубравушке…

– сказал бы дятел, если бы мог вообще говорить, да к тому же еще и стихами…

Без леса и деревьев дятел совсем немыслим. В стволе лесного дерева находится его колыбель, туда же он возвращается и на ночной покой. Не умея еще летать, дятел-птенец уже ловко карабкается по древесному стволу. В лесу – все радости и печали дятла, его любовь и его враги; вне леса – он чужестранец…

Если нужда в поиске дневного пропитания заставляет дятла перелетать из одного леса в другой, то он, по возможности, старается при этом держаться вблизи отдельно стоящих деревьев, древесных групп или аллей. Если же такого «моста» не оказывается, то дятел, скрепя сердце, пускается в путь через ненавистное ему открытое поле по кратчайшему направлению и летит с очевидной поспешностью по прямой линии, никогда не сворачивая ни вправо, ни влево. Достигнув ближайшей лесной «гавани», он тотчас же посылает оттуда свой громкий, ликующий крик по случаю благополучного окончания столь смелого предприятия.

Хотя, правда, среди наших дятлов есть некоторые виды (например, зеленые дятлы), которые ведут несколько иной образ жизни и весьма нередко встречаются на открытых полянах и лесных опушках, тем не менее каждый дятел, к какому бы он виду ни принадлежал, все-таки всегда остается истинно лесной птицей, и притом птицей, составляющей украшение наших лесов.

Все наши дятлы – очень красивые птицы. Яркие краски, резкий рисунок, внезапные переходы от черного цвета к чисто-белому, от ярко-красного к зеленому характерно отличают дятлов от прочих наших птиц, имеющих большей частью постепенные переходы от одного цвета к другому и менее яркие цвета. Как бы в соответствии с такой резкостью в окраске находится и характер дятлов. Их порывистое лазание, часто прерываемые долбление и барабаненье, их очень громкое, внезапное резкое вскрикивание, быстрое и так же внезапное перемещение с вершины одного дерева к основанию другого, даже сам полет этих птиц, совершаемый большими глубокими дугами, причем птица то поднимается дугою кверху, порывисто взмахивая крыльями, то вдруг, прижав неподвижно к туловищу крылья, как бы низвергается вниз, – все это носит характер резкого, внезапного, неожиданного. Чрезвычайно удачно сравнивают дятла с человеком, который, внезапно ворвавшись в комнату, начал бы быстро бегать по ней то туда, то сюда, стуча палкой по каждому попавшему под руку предмету, время от времени резко вскрикивая или отрывисто хохоча, затем вдруг останавливался бы на несколько мгновений неподвижно как вкопанный и неожиданно бросался бы в другую комнату, с тем чтобы начать там проделывать то же самое. Костюм для такого господина был бы самый подходящий – пестрый арлекинский: из черных, красных и белых лоскутьев – соответственно окраске пестрого дятла.

Кому случалось бывать в лесу, тот, конечно, не раз слышал, как дятел долбит своим клювом деревья; в большинстве случаев это значит, что господин дятел завтракает или обедает, а может быть, и ужинает – смотря, конечно, по времени дня. Своим острым и крепким клювом он выдалбливает из-под коры либо из гнилого или даже из здорового дерева разных насекомых и их личинок, сверлящих и точащих лесные деревья и составляющих любимую и обыкновенную пищу дятла.

Услышав в лесу долбление дятла и желая поближе полюбоваться на самого долбильных дел мастера, возьмите первый попавшийся вам под руку сухой сучок и начните ударять им по коре какого-нибудь древесного ствола (но только никак не того, на котором сидит сам дятел, так как вы этим можете его спугнуть), стараясь подражать его долблению. Услышав недалеко от себя присутствие другого дятла (за какового он не замедлит вас признать, если только вы мало-мальски удачно ему подражали), крепконосый долбун сначала притихнет, прислушиваясь, крикнет иногда при этом раз-другой и затем подлетит, что называется, к самому вашему носу и начнет высматривать по сторонам, стараясь отыскать глазами своего предполагаемого собрата. Такую штуку можно проделывать с ним иногда несколько раз кряду. Мне удалось однажды манить таким образом одного дятла почти на полверсты расстояния – из большого парка к себе в сад на дачу, причем значительную часть пути пришлось сделать по липовой аллее. Только здесь, в саду, после того как я начал громко стыдить недогадливого долбуна, он, вероятно, понял, что сделался жертвой обмана, и поспешил ретироваться обратно в парк.

Следует ли объяснить такое легкое подманивание дятла его любопытством или же присущей ему необщительностью, вследствие которой он не может терпеть близ себя птицы одной с ним породы, а потому желает непременно отыскать ее и прогнать, – сказать трудно.

Пищу дятла кроме насекомых составляют также семена некоторых лесных деревьев, преимущественно сосны и ели. Сорвав с ветки шишку, дятел защемляет ее в развилину двух сучков, в расщелину коры или в нарочно для этого выдолбленное в дереве углубление и затем обрабатывает ее своим крепким клювом, вытаскивая острым кончиком языка семена из-под выдолбленных чешуек. Иногда в сосновом лесу попадаются под некоторыми деревьями целые кучи раздолбленных сосновых шишек – это все работа дятла (преимущественно большого пестрого), который, срывая шишки с разных деревьев, сносит их обыкновенно на одно и то же дерево, на котором их опоражняет и затем сбрасывает на землю.

Почти все дятлы (зеленые в особенности) также большие охотники до муравьев и муравьиных яиц. Муравьев они поедают следующим образом: растревожив муравьиную кучу, дятел всовывает в нее свой длинный липкий язык и, когда ожесточенные муравьи облепят его, быстро втягивает снова в рот и таким образом проглатывает в один прием изрядное количество этих насекомых.

Есть еще у дятла странная, до сих пор не объясненная, привычка – выдалбливать на коре деревьев углубления (на каждое углубление по одному удару), располагая их правильными кольцами вокруг ствола (так называемое кольцевание). Кольцевание это сплошь да рядом производится дятлом на совершенно здоровых деревьях, в которых не находится никаких насекомых, а потому оно является как бы бесцельным. Особенно часто случается видеть такие кольца или части их (кольцо не всегда бывает закончено) на березе, на белой коре которой они легче бросаются в глаза, чем на темной коре других деревьев. Осматривая приносимые зимой в комнату для топки печей березовые дрова, вы не раз найдете на их коре эту работу дятла.

Долбя дерево в поисках насекомых своим долотообразным клювом, дятел мало употребляет его, т. е. клюв, для схватывания пищи; для этой цели ему больше служит его необычайно длинный, гибкий, узкий и круглый язык с острым роговым кончиком. На этом роговом острие, кроме того, находятся еще острые зубчики и крючочки, обращенные остриями назад, так что раз дятел наколол на кончик своего языка какого-нибудь жучка – тот сидит уже на нем крепко и не сорвется. Благодаря такому устройству языка дятел может легко вытаскивать из дерева различных древоточцев не только по прямому направлению, но и из извилистых ходов, изгибая для этого свой гибкий длинный язык. Нужно еще заметить, что дятел обладает чрезвычайно тонким обонянием, в чем убедились, проделав с ним следующий опыт: в потолке клетки, в которой содержался дятел, просверлили небольшое отверстие, около которого положили несколько муравьиных яиц; видеть их дятел не мог, а между тем он прицепился к потолку клетки, просунул свой длинный язык в проделанное отверстие, быстрым движением изогнул его змееобразно во все стороны и, как только ощупал яйцо, тотчас же проколол его острым кончиком языка и препроводил себе в рот. Так он поступал до тех пор, пока все яйца не были подобраны.

Наблюдая за дятлами, нередко можно видеть, как они, постучав клювом в дерево, быстро перебегают на другую сторону ствола и с вниманием осматривают там все трещины коры. Народный юмор утверждает, будто дятел просверливает насквозь ствол дерева и затем спешит на противоположную сторону, чтобы посмотреть на высунутый кончик своего острого клюва!.. Хотя это доказывает, что этой птице приписывают порядочную глупость, но, с другой стороны, в народных сказках черный дятел играет не последнюю роль, отыскивая таинственный корень разрыв-травы, отворяющей все замки и указывающей, где зарыты клады.

Учили – у дятла выманивать свистом

Разрыв-траву с вещими корнем и листом;

Они указуют в полуночной мгле,

Где клады с зароком зарыты в земле[14].

С наступлением весеннего времени у дятла, как и у других птиц, начинаются заботы по выводу детей. Гнездом служит дупло дерева или, чаще, углубление, имеющее форму груши, выдалбливаемое в стволе дерева. При этом обыкновенно отдается предпочтение деревьям гнилым или загнивающим, так как они легче долбятся, чем здоровые и крепкие. Особенно часто помещается гнездо в старой, дуплистой или загнивающей осине. Дней через 10–14 неустанной работы, исполняемой поочередно самцом и самкой, гнездо готово. Внутри оно довольно просторно, имеет почти гладкие стенки и устлано по дну мелкими опилками.

Помещается гнездо всегда довольно высоко на дереве. Летное отверстие делается лишь настолько широким, чтобы птица могла через него пролезть. Самка несет пять-семь белых, блестящих, как фарфор, яичек, которые высиживаются попеременно самцом и самкой. Ночью, когда самка сидит на яйцах в гнезде, самец ночует по соседству в прошлогоднем гнезде или в нарочно выдолбленном «спальном помещении», причем спит, прицепившись в отвесном положении к стенке своей спальной.

Дятлята, весьма безобразные в первое время своего появления на свет, прилежно выкармливаются своими родителями, скоро выучиваются лазать по стенкам своей колыбели и любят выглядывать на свет божий из летного отверстия гнезда. Если постучать палкой по дереву, в стволе которого находится гнездо с дятлятами, то эти последние тотчас же очень громко заверещат. Такое же верещание раздается из дятлиного гнезда в каждый раз, когда тот или другой из родителей прилетает в гнездо с кормом для птенцов. Благодаря этим далеко слышным крикам в лесу всегда нетрудно найти гнездо дятла с птенцами.

Вылетев из гнезда, молодые дятлы первое время держатся около своих родителей, а затем рассеиваются в одиночку по окрестности.

Все наши дятлы – птицы оседлые или кочующие; перелетных же – то есть таких, которые улетали бы на зиму в теплые страны, среди них нет. Кроме времени вывода детей, в течение которого дятел придерживается той части леса, в которой находится его гнездо, остальную часть года он обыкновенно кочует в одиночку по лесам своей родины, выискивая в них свое дневное пропитание; с наступлением же весеннего времени снова возвращается к месту своего гнездовья. Чем обильнее накрыт в лесу стол для дятла, тем меньше округ его кочевки, и наоборот: зимой, в малокормицу, округ кочевки дятла расширяется иногда на многие десятки верст. Пока дятел держится в небольшом округе, он замечательно аккуратно появляется, иногда в одни и те же часы дня, на известном месте. Так, я знал одного дятла (это был прекрасный экземпляр малого пестрого дятла[15]), который в течение почти 3 недель сентября ежедневно появлялся аккуратно около 12 часов дня на березе, росшей в саду перед окном моей рабочей комнаты.

Как всякое другое живое существо, так и дятел имеет своих врагов среди животного царства. Проводя большую часть своей жизни в лесу, среди деревьев, дятел сравнительно редко попадается в когти ястребов и других хищных птиц, успешно охотящихся преимущественно лишь на более или менее открытых местах. Главным же его врагом является белка. Эта хорошенькая грызунья вообще большая любительница разорять птичьи гнезда: она редко пропускает благоприятный случай полакомиться птичьими яйцами и даже маленькими птенчиками.


В особенности страдают от белок крупные виды дятлов, у которых летное отверстие гнезда настолько широко, что этот зверек может пробраться через него внутрь гнезда.

Ни об одной, кажется, птице не было высказано столь много противоречивых мнений, как о дятле, по вопросу о том, вреден он для леса или полезен. Было время, когда дятлы считались безусловно вредными птицами за то, что они долбят деревья, так что чуть ли не выдавались премии за их истребление. Затем, когда образ жизни дятлов стал более известен и когда выяснилось, что дятел долбит преимущественно деревья больные, загнивающие или вовсе гнилые, что он поедает великое множество насекомых, живущих на деревьях и внутри их, которые почти все считались прежде вредными для леса, – тогда дятлы из вредных и преследуемых птиц превратились в полезных и покровительствуемых. Наконец, в последнее время, когда, в свою очередь, образ жизни лесных насекомых сделался более известен и когда оказалось, что многие из тех насекомых, которые попадают на стол дятлам, относятся к числу совершенно безвредных для леса, так как водятся только в гнилых деревьях, на здоровые же не нападают, – слава дятла как охранителя лесов значительно померкла. Однако в конце концов большинство птицеводов и лесничих считают дятла все-таки весьма полезной птицей, хотя не столько полезной истреблением лесных насекомых, сколько тем, что дятлы в значительной степени содействуют пребыванию и размножению в наших лесах многих насекомоядных птиц, уничтожающих огромные количества лесных насекомых и вместе с тем украшающих и оживляющих лес своим присутствием и своими песнями. Таковыми именно птицами являются дуплогнездники, то есть птицы, гнездящиеся в дуплах деревьев; таковы, например: синицы, пищухи, вертишейки, мухоловки, горихвостки и другие. Дело в том, что дятлы большей частью ежегодно выдалбливают новое помещение для своего гнезда; кроме того, сплошь да рядом они приготовляют себе еще по нескольку спальных помещений – не потому, что дятлу было мало одного ночлежного приюта, а потому, что такими приютами часто завладевают другие дуплогнездники, которым дятел, вопреки своему вообще решительному и энергичному характеру, уступает обыкновенно без особенно большого сопротивления.

В неволе дятлов держат редко – только особые любители. Для этих птиц нужна обязательно металлическая клетка; всякую другую они разнесут своим клювом вдребезги. В корм даются муравьиные яйца, к которым добавляют мучных червей и нарезанное узкими полосками сырое мясо, а также орехи, хвойные шишки и другие лесные семена. Молодых, взятых из гнезда, выкармливают булкой, намоченной в молоке и смешанной с творогом. Они скоро становятся совершенно ручными, но в общей клетке их держать нельзя, так как они сильно дерутся между собой.

У нас, в Европейской России, водится восемь различных видов дятлов. Для того чтобы читатель в случае надобности мог определить, с каким именно дятлом ему приходится иметь дело, далее привожу краткое их описание и некоторые особенности, свойственные тому или другому виду.

Большой пестрый, или обыкновенный, дятел[16]

Преобладающие цвета перьев – черный и белый. Вся спина черная; нижняя часть брюшка ярко-красная. У самца поперек затылка красная полоска, которой у самки нет; у молодых темя красное. Величиной немного поболее скворца[17].

Это самый распространенный, многочисленный вид. Водится во всей России.

Голос – резкое, отрывистое «кик» или «кикс», которые выкрикиваются обычно с большими промежутками.

Выращенный в клетке очень привязывается к своему хозяину и выказывается далеко не глупой птицей.

Средний пестрый, или вертлявый, дятел[18]

Преобладающие цвета – черный и белый. Вся спина черная; нижняя часть брюшка розовая; темя и затылок ярко-красные – как у самца, так и у самки; у молодых красный цвет слегка только пробивается на темени. Величиной[19] немного менее обыкновенного дятла.


Пестрые дятлы: 1 – большой, взрослый; 2 – большой, молодой; 3 – средний; 4 – малый


Водится только в южной половине России и преимущественно в западной ее части; вообще малочислен, так что встречается довольно редко и в основном в чернолесье (лиственных лесах).

Издает почти такой же «кик», как и обыкновенный дятел, но только повторяет большей частью несколько раз кряду: «Кик, кик, кик, кик…».

Малый пестрый дятел[20] (рис. II)

Преобладающие цвета – черный и белый. Спина испещрена черными и белыми поперечными полосами; на брюшке красного цвета нет. Темя у самца ярко-красное, у самки – белое, у молодых – беловато-бурое. Ростом немного более воробья[21].

Водится в северной и средней России, в южной редко; встречается почти во всех местностях, где есть деревья, но нигде не бывает многочислен и попадается на глаза гораздо реже обыкновенного дятла. Чаще других залетает в городские сады.

Много раз кряду повторяет, громкое, с жалобным оттенком «ки, ки, ки, ки, ки…»; особенно часто слышен ранней весной. По этому крику его легко спутать с родственной ему птицей вертишейкой.

Белоспинный дятел[22]

Преобладающие цвета – черный и белый. Нижняя половина спины белая; брюшко розовое. Темя у самца ярко-красное, у самки – черное. Величиной немного более обыкновенного дятла[23].

Водится преимущественно в западной и средней России, нигде при этом не попадаясь часто, так как вообще немногочислен. Изредка встречается под Петроградом.

Голос его почти не отличается от голоса обыкновенного дятла.

Трехпалый, или желтоголовый, дятел[24]

Преобладающие цвета – черный и белый. По спине проходит продольная белая полоса; брюшко беловатое, с черными пятнами. У самца темя желтое, у самки – серебристо-белое. На лапках только три пальца (два обращены вперед и один назад). Величиной немного менее обыкновенного дятла[25].

Водится только в хвойных лесах северной России и вообще встречается не часто. Попадается иногда под Петроградом.

Черный дятел, или желна[26] (рис. XII)

Самый большой из всех дятлов (ростом почти с ворону)[27] Весь черного цвета, только на голове ярко-красная полоса, которая у самца занимает лоб, темя и затылок, а у самки – один только затылок.

Водится почти по всей России, где только есть большие хвойные леса, но повсюду очень малочислен и год от года встречается реже вследствие быстро идущего истребления старых лесов.

Громкое и весьма характерное «кри-кри-кри-кри…» издает преимущественно во время полета; прилетев же на дерево, испускает протяжное, чрезвычайно громкое и благозвучное «клюээ», по которому его можно узнать очень издалека.

Желна – самый заправский плотник из всех дятлов; своим необычайно крепким и острым клювом-долотом может расщеплять даже здоровые и довольно толстые доски, откалывая щепки в несколько вершков длиной и до полудюйма толщиной. Известны случаи, когда черный дятел наносил немалые уроны деревянным постройкам, возведенным среди леса или на его опушке. Так, известный ученый Карл Фогт рассказывает следующий случай[28]:

«Один из моих дядей выстроил в своем лесу на полянке домик. Это было превосходное местечко, лежавшее в тени чудных сосен и лиственниц, около журчащего ручейка, в котором мы ловили раков, пока дядя курил свою послеобеденную трубку. Вся идиллия была разрушена дятлом, с сатанинским упорством избравшим себе местопребыванием внутренности домика. Он влетел туда через низкую трубу и стал производить страшные опустошения внутри обшивных досок, в которых, правда, завелись уже черви. Дядя велел устроить в трубе вьюшку. День спустя, дятел пробуравил в деревянной вьюшке дыру величиной с кулак и снова появился в домике. Вьюшки обили жестью. Когда дядя в следующее посещение отворил дверь, дятел бросился ему чуть ли не в лицо, но тотчас же отлетел прочь, шумно хлопая крыльями. Он пробуравил дыру в ставне и оконном переплете. Пришлось сделать новые расходы и обить жестью ставню. Когда по прошествии нескольких дней дядя вернулся в свой домик, ему бросилась в глаза большая дыра в толстой двери, до сих пор служившей твердым оплотом от всех лесных животных. Тогда гнев собственника домика не знал более границ: устроили сеть, в которую и попался дятел. Дядя был добропорядочный сборщик податей, выжимавший последний грош у плативших подать, но не способный причинить страданий животным. Сострадание овладело им, когда птица, которую он схватил, взглянула на него жалобно, чуть не прося о пощаде. Он дал одному мальчику, искавшему землянику, птицу и несколько мелких монет, с тем чтобы тот зарезал дятла в каком-нибудь потаенном месте. На следующий день дятел снова появился в домике; скверный мальчишка взял монеты себе и отпустил птицу. Дядя прекратил борьбу. Домик развалился, потому что дядя перестал приходить в него. Дятел же хозяйничал в нем до тех пор, пока не превратил последние остатки в щепки, которыми мы осенью следующего года разводили огонь, чтобы печь себе картофель».

Подобный же случай был в 1877 г. близ Выборга, на даче Ривилин, где появившиеся в ноябре несколько черных дятлов в короткое время жестоко обработали одну дачную постройку. Начали они с оконных рам и резных оконных украшений, затем набросились на крашеную обшивку дома, которая в непродолжительное время почти вся была обращена буквально в щепки. (Я держал в руках эти щепки, на которых ясно можно было видеть следы клюва дятла.) Для предупреждения дальнейшего разрушения дачи пришлось прибегнуть к помощи ружья.


Дятлы: 1 – седой; 2 – белоспинный


Однако не следует думать, что черный дятел приносит один лишь вред. Эта птица оказывает нередко весьма значительную помощь лесничему в уничтожении вредных лесных насекомых. Так, наш известный знаток вредных насекомых И. Я. Шевырев насчитал в желудке одного черного дятла до 300 с лишком штук, а желудке другого – до 650 штук личинок очень вредного жучка-короеда[29].

Зеленый дятел[30]

Преобладающий цвет – зеленый; лоб, темя и затылок ярко-красные. У самца щеки ограничены снизу красной полосой, а у самки – черной. Значительно крупнее обыкновенного дятла[31].

Водится почти по всей России, но предпочитает лиственные и смешанные леса, в которых держится преимущественно по опушкам и полянам. В Крыму этого дятла нет, но на Кавказе он является обыкновенной птицей дубовых лесов. Часто спускается на землю и охотно питается муравьями.

Издает звучное «гюк, гюк, гюк, гюк…», ускоряющееся к концу. Этот крик особенно часто бывает слышен ранней весной и слегка напоминает крик курицы.

Седой дятел[32]

Преобладающий цвет – зеленый. Голова серая (седая), только у самца на лбу находится красное пятно. Щеки окаймлены снизу узкой черной полосой. Величиной немного менее зеленого дятла[33].

Водится почти по всей России, но встречается редко вследствие свой малочисленности. В Крыму и на Кавказе очень рецок. Во всем очень сходен с зеленым дятлом, в том числе и голосом, только в его более резком крике более слышится гласная и, чем ю: «гик, гик, гик…».


Вот и все наши дятлы.

Поручаю, читатель, вашему вниманию и покровительству этих красивых, интересных и во всяком случае скорее полезных, чем вредных птиц.

Загрузка...